Вениамина Куракина, который проживал на третьем этаже, а Лазарев настаивал, что вначале следует ликвидировать Иннокентия и всех, кто занимал второй этаж. Они обладали большей силой, чем князь. К тому же, по мнению Куликовского, Иннокентий был главным, а значит, его уничтожение являлось приоритетным. Пришлось согласиться. Это действительно выглядело более разумным в данных обстоятельствах.
Ночью, пока жильцы спали, я с капитаном перенесли из нашего фургона радиостанцию, а затем залезли на крушу и установили антенну. Теперь у нас имелась связь со штабом в обход телефонных линий.
На следующий день Света отправилась вести наблюдение за Куракиными — для этого-то она и просила Куликовского снять номер в гостинице. Капитан поехал искать подходящее место для встречи со штурмовой группой, а я остался в квартире слушать эфир на случай, если командору потребуется связаться с нами. Сегодня Лазарев уже общался со штабом и сообщил о готовности. Вадим обещал выслать отряд завтра во второй половине дня.
И обещание он сдержал. На следующий день после обеда мы с капитаном Лазаревым погрузили радиостанцию в фургон и поехали к месту, где собирались встретиться со штурмовой группой. Мы оба были в гражданской одежде, но под пиджаками нашими чернели бронежилеты. В карманах моих лежали магазин для пистолета-пулемёта и две гранаты, а в наплечной кобуре — пистолет. Жара так и не утихла за эти два дня, и в бронежилете я парился, даже когда сидел на месте. Я ехал и думал о том, как же хорошо, что операция состоится ночью — хотя бы немного станет попрохладнее.
Место встречи оказалось на заброшенном предприятии на окраине промзоны. Мы свернули со старой асфальтовой дороги на ещё более старую бетонку. Наш фургон явно не предназначался для подобных маршрутов, он скрипел и грохотал на каждой выбоине и трещине так, что казалось, вот-вот развалится.
Ворота на территорию были открыты. Через них мы въехали на заросший двор. Свернули налево и вскоре оказались возле многоэтажного кирпичного здания с большими окнами. За ним мы и поставили фургон, а сами взяли оружие, радиостанцию и поднялись на последний шестой этаж. Нас встретили огромные цеховые помещения, которые пустовали уже так давно, что в трещинах стен успела прорасти трава. Отсюда открывался отличный вид на дорогу, ведущую воротам, и на площадь перед зданием заводоуправления.
Мы устроились возле окон и стали ждать. Командир штурмового отряда сообщил, что уже на подходе и прибудет в течение часа.
Капитан Лазарев был человеком неразговорчивым. За всё время, пока мы находились вместе, общались только по делу. Никакие личные вопросы не обсуждали, это было ненужно, да и не очень-то хотелось.
Знал я о нём лишь то, что он был из «простых» и до восстания служил в орловской гвардии в одной с Вадимом части, а потом примкнул народному войску. Я видел, как капитан радеет за общее дело. Он не говорил напрямую о своих взглядах, но рвение в нём чувствовалось. К тому же, в отличие от многих гвардейцев, с которыми я сталкивался прежде, Лазарев благоговения перед аристократами не испытывал.
— Готов? — спросил он, когда мы сидели и наблюдали за дорогой. — Уверен, что справишься?
— Уверен, — ответил я. — Не в первой.
— Удивительно, — капитан помолчал. — Первый раз посредника встречаю. Откуда это у тебя?
— Способность? Да кто её знает.
— Ты главное, не лезь на рожон. Как я понял, командор все ставки на тебя делает. А мы просто прикрываем. В общем, твоя задача — уничтожить врага. А моя — чтобы ты не сдох в это время. Как-то так.
— Здорово, что сказать.
— Я просто хочу, чтобы ты понимал всю серьёзность нашего задания.
Я кивнул:
— Понимаю.
— Вот и отлично! А то ведь впервые вместе работать будем. Я не знаю, каков ты в бою.
— А то ведь впервые вместе работать будем. Я не знаю, каков ты в бою и что от тебя ждать.
— Беспокоитесь?
— Есть немного.
— Сам беспокоюсь. Для меня это… если хотите, вопрос жизни и смерти.
— Этого мало. Тут выучка нужна. Но Вадим тебе доверяет. Надеюсь, он не ошибся. Главное, слушайся приказов. Что приказали, то и делаешь. Ничего сложного.
На дороге показались два грузовых микроавтобуса — это ехали наши. Они тоже остановились за зданием. На этаж к нам поднялись тринадцать человек, одетые в серый камуфляж. Все они были в бронежилетах, в касках, с автоматами. Возглавлял отряд молодой бойкий лейтенант.
Разложив на полу карты и схемы, капитан Лазарев принялся объяснять задачу собравшимся вокруг бойцам.
Света выходила на связь каждый час и докладывала обстановку. Утром лимузин Вениамина Куракина покинул двор гостиницы. Но если вчера он вернулся уже в шестом часу, то сегодня его не было и в семь, и в восемь, хотя вторая машина, которая тоже уезжала утром, уже приехала обратно. Один из служащих гостиницы был у Куликовского информатором, и он подтвердил, что Вениамина и его водителя пока нет, хотя остальные вернулись к ужину.
Ситуация тревожила меня всё больше. Что-то должно пойти не по плану — иначе не бывает, но только не это! Я не желал снова упустить князя. Одно утешало: Вениамин ещё не съехал с номера, а значит, были все шансы, что он вернётся.
В девять Света снова вышла на связь — Вениамин по-прежнему отсутствовал.
— Господин капитан, — обратился я к Лазареву, — что будем делать, если Вениамин Куракин сегодня не явится в гостиницу?
— Ждём до часу ночи, — спокойно ответил капитан, — и атакуем. Главное, что остальные — на месте.
Я не знал, что сказать. Хотелось возразить, но я прекрасно понимал, что от моего голоса сейчас мало что зависит.
— А что штаб скажет? — спросил я.
— В данном случае, я принимаю решения.
— Не кажется вам, что это слишком серьёзные изменения, чтобы не согласовать с командование?
— До начала операции ещё четыре часа. И будь добр подчиняться старшему по званию, — строго произнёс капитан.
Действительно, он был прав, а я разволновался раньше времени. Ещё четыре часа. Четыре часа томительного ожидания.
Солнце уже закатывалось за горизонт, когда мы услышали рёв двигателей. Мы видели, как по дороге в нашем направлении движется колонна машин: первым ехал бронетранспортёр, за ним — военный внедорожник, следом — два грузовика с тентованными кузовами.
— Это ещё кто такие? — я прижался к стене, наблюдая за движущейся техникой. Первой мыслью
